Я никогда не мог толком понять, почему мы должны помогать в свержении Асада, или по меньшей мере, поддержать свержение Асада. Я не уверен, что мы вообще знали, что мы реально творим, потому что не было никаких реальных акций в этом направлении. Но то, что случилось , скажем, в последние два года, это демонстрация того, что нравится нам или нет, у Асада есть значительная поддержка в сирийском обществе, и возможно большая поддержка, чем у любой группе, находящаяся в оппозиции ему. И с этим надо считаться. Я не думаю что те, кто находится в оппозиции к нему, за исключением относительно небольшой – и самой слабой группы относится нам хорошо. У него – лучшие позиции, чем всех, кто против него, даже, возможно, чем всех их, вместе взятых. Страна разделена, но он – все еще здесь. И я думаю, что если мы хотим, каким-то образом продвигаться к завершению этой ужасной кровавой бани, к прекращению нарастающего разрушения этой страны – не к установлению демократии, я думаю, нам пора учитывать реалии, нам надо все это учитывать
Меня мало волнует ядерный договор. Меня куда больше волнует его неверная интерпретация того, что случилось в последнее время. Давайте вернемся чуть больше, чем на год назад. Мне хотелось бы знать сколько людей в этой комнате, в этом очень важном комитете реально предполагали, что в один день Путин высадит военный персонал в Крыму и захватит полуостров. Я думаю, что если бы кто то сказал, что это то, что Путин намерен сделать – такого человека заклеймили бы как подстрекателя к войне. И он это сделал. И ему это сошло с рук. Я уверен, что он тоже извлекает уроки из этого. И расскажу вам о моем ночном кошмаре. Что в один день – и я в буквальном смысле говорю об одном дне, он захватит Ригу и Таллин, Латвия и Эстония. В один день он их захватит. Нет никакого варианта, что они смогут сопротивляться. И мы, конечно скажем, как это ужасно, как это шокирующе, как это отвратительно – но мы, конечно, ничего не можем поделать. Мы не будем собирать флот в Балтике и потом предпринимать операцию высадки с амфибий, и штормовать побережье, как в Нормандии, ради того, чтобы отбить эти города. Мы должны ответить каким-то иным способом, возможно, более масштабно – и тут раздадутся голоса: но это столкнет нас к ядерной войне! Я считают, что устрашение должно иметь смысловое содержание. У него должны быть зубы. Оно должно создавать ситуацию в которой кто-то, планирующий описанную акцию не будет иметь выбора, и должен будет предполагать, с каким видом сопротивления ему придется столкнуться. И поэтому я рекомендую то, что я рекомендую. Предварительное развертывание сил. Ограниченное, и не провокационное. Американская рота в Эстонии не будет вторгаться в Россию.
И Путин будет это знать. Но он будет знать, что если он вторгнется в Эстонию, он столкнется с какими-то американскими силами. И еще лучше – с какими-нибудь немцами, с какими-нибудь французами, с британцами, конечно. Я думаю, если мы такого наворотим, нам удастся укрепить стабильность – включая ядерную стабильность. И тоже самое применимо к продолжающемуся конфликту в России и Украине. Я не думаю, что Путин планировал вторгнуться во всю Украину – это было бы слишком опасным. И вы просто не можете предсказать, что случится. Но продолжающееся вторжение может повлечь за собой эскалацию – уже повлекло за собой эскалацию. Миимум сотни российских военнослужащих – по одним оценкам НАТО – и тысячи – по другим воюют внутри Украины против признанной страны. Это нечто, что невозможно игнорировать. Итак, экономические санкии – да. В долгосрочной перспективе это создаст другое отношение, озабоченность в российском обществе. Это лишит Путина его народной поддержки, этого экстатического ощущения “мы снова стали сверхдержавой!” Нов краткосрочной перспективе нам следует заняться и его мотивацией. И чтобы это сделать, необходимы определенные шаги – такие, как предоставление оборонительных вооружений Украине. Мы должны в какой-то форме участвовать в этом военном столкновении, в том, чтобы сделать его более дорогим для русских – и, в то же время, показать ему, что мы готовы к соглашению, послать ему сигнал, что мы согласны с тем, что Украина не будет участвовать в НАТО. Это для меня – стратегия, отвечающая на вероятность, о которой вы совершенно верно упомянули.
Реализация этого видения будет отложена на несколько лет. Но это все равно случится. Просто потому, что большинство русских – не самоубийцы. И тропа, на которую они вступили, не ведет к стабильности или прогрессу. Альтернатива – превратиться в вассала Китая не очень привлекательна. Если вы проанализируете альтернативы – что им остается? – Так будьте терпеливы, но будьте уверены в себе.
Тот выбор, который сделает Путин – соберется с духом и отступит, или решится на вторжение – в любом случае послужит американским интересам, даже если ценой осуществления этих долгосрочных планов станет гражданская война в Украине или энергетический кризис в Европе.
