Свалка Истории
Убийство в Белграде
Король спросил: “А могу ли я верить моим офицерам?” Те ответили утвердительно. Согласно одному из отчетов, король, дряблый, очкастый и неудачно одетый в красную рубашку вышел, обнимая королеву. Чета была встречена градом пуль, выпущенных в упор. Петрович, выхвативший спрятанный револьвер в последней попытке защитить суверена, тоже был убит. Последовала омерзительная оргия насилия.
Турки двинулись на форт огромным полумесяцем. Было поднято личное знамя султана, на пике выставлен его тюрбан. В первых рядах бежали полуголые люди, наряженные в леопардовые шкуры и с орлиными украшениями на головах. Они вопили “Аллах Акбар!” и бросались на стены. Со стен в ответ неслись имена Иисуса, Девы Марии, Св. Михаила и Св. Иоанна. Два человеческих моря столкнулись на стенах и на мосту. Свои стреляли в своих и в врагов одновременно. Западный ветер дул в лица защитникам вместе с дымом от их собственных пушек. Взорвался склад зажигательных припасов, многие защитники сгорели.
Ни одна армия в мире не могла сравниться с турками в искусстве осады, с их практическими инженерными навыками, с их способностью организовать огромные людские потоки для выполнения специфической задачи, с их дотошным планированием и их склонностью к гениальной импровизации. Со стен форта и с укреплений Биргу и Сенглеа потрясенные защитники взирали на копошащееся внизу людское море.
Для людей, стоявших на бастионах Сен-Анджело и людей, подплывавших к Мальте на галерах это был момент, который сформировал всю их жизнь. 46 лет назад молодой рыцарь Ла Валетт стоял на крепостном валу Родоса и наблюдал подобную же картину. Сейчас рядом с ним на стене Сен-Анджело стояли старые греки, которые помнили приближавшуюся, с встающим солнцем, армаду султана Сулеймана. Мустафа-Паша помнил, как рыцари эвакуировались с Родоса холодным зимним утром. Полвека битва за Средиземноморье продвигалась на запад, и теперь она достигла его центра, в буквальном смысле слова.
Как шоумен, Хомейни точно знал, что он делает. Кеппель говорит: “Одним ударом аятолла подмял под свою юрисдикцию весь мир”. Фатва затмила вывод советских войск из Афганистана, и аятолла оказался в центре всеобщего внимания. Более того, присвоив негативный публичный резонанс вокруг Дела Рушди, Хомейни придал ему “политическое измерение, которое раньше в нем отсутствовало”.
Лидер ливанских друзов, Валид Джумблатт, в очередной раз на 180 градусов изменил свою политическую позицию и заявил: “То, что волнует меня – судьба Сирии, а не судьба режима”. Это должно встревожить Асада, возможно встревожить больше, чем любые разговоры о санкциях , бесполетных зонах и о международной интервенции. В богатой кровавыми событиями новейшей истории Сирии есть примеры фатальной ненависти друзов к ее президенту. Один из президентов не смог укрыться от друзского гнева даже в далекой Бразилии.
Государь вновь выразил недовольство состоянием исторической науки и попытками “похитить у нас победу”.
Нереальность и утрата причинности
Атакуя мутазилитов ашариты пытались освободить Господа от “оков причинности”. Ценой освобождения стала утрата самой причинности, что, в свою очередь, порождает иррациональное поведение. Ашаритская идеология принудила ее последователей отрицать реальность.
