Видео 2013 года, на котором нынешний премьер-министр Канады Джастин Трюдо благодарит мусульман в мечети Джамеа Масджид, Сюррей за честь, предоставленную ему – помолиться вместе с ними.
Наряженный в шальвар-камиз господин Трюдо сообщает правоверным: “Вы оказали мне невиданную честь, включив меня в состав молящихся сегодня ночью…Мне снова напомнили сегодня о силе и единстве канадской мусульманской общины. Перед нами – мир, полный вызовов, мы видим множество гражданских инициатив по всей стране, мы видим Арабскую Весну, восстания граждан по всему миру, и мы понимаем, что граждане требуют от других граждан, от лидеров, от соседей, и даже от самих себя большего – и я уверен что мы, жители Британской Колумбии, мусульмане , канадцы все эти вызовы преодолеем. … Я присмирен, повержен в шок вашей открытостью по отношению ко мне, и определенно уверен в том, что в грядущие месяцы и годы мы продолжим пользоваться вашей поддержкой и доверием, продемонстрированной сегодня вашим дозволением помолиться здесь сегодня вместе с вами”.
Борьба за равноправие начатая женщинами высокого социального положения, продолжается без перерыва и сбоев. Ее главным результатом, со статистической точки зрения, является снижение рождаемости в Германии за сто лет, с 1875 по 1975, с 40 новорожденных до 8 на тысячу населения.
В то время как европейское население сжимается, а наиболее квалифицированные люди покидают старый континент, мы продолжаем мириться с массовой иммиграцией неквалифицированных мусульман, которые скоро приведут наши социальные государства к коллапсу. Добавьте к этому тот факт, что в мусульманском мире возник youth bulge (демографический приоритет молодежи, молодежный пузырь), который, по опыту, ведет к массовым убийствам , и который невозможно нейтрализовать массированной иностранной помощью. Источник этих блеклых предсказаний – профессор из Бремена Гуннар Хайнзон. Он считает, что для Европы игра закончена.
Убийства в Charlie Hebdo продемонстрировали, что есть индивиды, готовые убить нас за то, что мы говорим, и есть армии псевдо-либералов, готовых оправдать их действия. Боевики убили 12 человек, но моральная трусость болтающего класса убивает Просвещение.
Клип кельнского вышибалы Ивана Юрчевича “Что я думаю о Сильвестре 2015 года” стал абсолютным хитом германского facebook, набрав около трех миллионов просмотров за сутки.
Редактор крупнейшего немецкого портала T-Online Кристиан Крейцер встретился с Юрчевичем и другими свидетелями кельнских безобразий.
Юрчевич, хорват, работающий вышибалой в Кельне с 1989 года рассказывает:
“Около 19:00 началось – группы по 6, 10, 12 человек, североафриканцы начали появляться со всех сторон. Ничего подобного я никогда не видел. Они показались мне настоящей армией”.
Юрчевич в этот Новый Год – как и во многие предшествующие – стоял на входе в отель Excelsior. Отель расположен к западу от кафедрального собора.
“Они шли с бутылками пива и шнапса в руках. Большинство уже были совершенно пьяны”. Немедленно начались проблемы. Стали приставать к гостям отеля, курившим на террасе: “Дай сигарету!”, “Пойдем со мной” – взрослой женщине.
В это же время Петер Эркеленц, брат члена городского совета, пробегает вместе с женой по Домской площади. Он “неприятно удивлен количеством людей, говорящих на арабском и агрессивной атмосферой”. Быстро уходит с площади к друзьям на вечеринку
22:00 – эскалация. Взрываются фейерверки и шутихи. Парикмахер Паоло Кампи обозревает происходящее с восточной стороны собора из бара Kunstbar: “Абсолютно асоциально. На Новый Год всегда асоциально. Насколько хуже было на этот раз, сказать не берусь”.
У вышибала Юрчевича – чрезвычайная ситуация. К нему бегут две девушки. Их преследует толпа “североафриканцев”.
Он впускает девушек. Преследователи вступают в конфронтацию с известным тренером по восточным единоборствам: “Я ростом 1,98 метра, вешу 93 килограмма. Лучше не заводить меня”.
Юрчевич бьет одного из нападающих по ноге и отступает ко входу в отель. Второй араб набрасывается на него: “Я ударил его в грудь, он отлетел на три метра. Последовала одна минута спокойствия”, сообщает хорват, последние 40 лет живущий в Германии.
Атакующие угрожают ему: “Мы вернемся и ты будешь трупом” на ломаном английском. Администрация Excelsior просит гостей не курить на террасе и зайти внутрь. Гости стоят на первом этаже, смотря на площадь и не верят собственным глазам.
Между тем, Юрчевич обозревает прибытие около сотни представителей полицейского спецназа. По отряду дают несколько залпов фейерверков и шутих. Полицейские выглядят испуганными.
После полуночи: групповые драки по всей площади. “североафриканцы” охотятся на негров и избивают их. Они также дерутся друг с другом. На глазах Юрчевича один араб разбивает другому бутылку об голову. Тот валится без сознания. Юрчевич и вышибала из соседнего бара затаскивают его в бар, чтобы не задавили в драке.
Прибывают полицейские, начинаются аресты. Но людей приходится отпускать – полицейские вэны переполнены. Расставаясь с полицией, задержанный плюет в вэн и орет “Fuck the police” в лицо Юрчевичу. Тот теряет самообладание и укладывает араба одним ударом.
В 01:30 Питер Эркеланц вышел со своей женой с новогодней вечеринки. Он намеревался добраться до дома на электричке. Но электрички не ходили. Вокзал был закрыт.
Перед Эркеланцем мужчина сзади нападает на полицейскую, пытается вытащить что-то из сумки, затем бежит от нее. Она его догоняет, валит на землю, дает взбучку. Этим все заканчивается. Полицейским нужно тушить слишком много пожаров одновременно.
Эркеланцу объясняют, почему не ходят поезда. Арабы атакуют пассажиров, устраивают догонялки с полицейскими по рельсам.
Эркеланц говорит: “Я был реально напуган. И впереди еще карнавал”.
Только к пяти-шести часам хаос прекратился. На улицах валяются пьяные. В полицию приходят первые женщины с заявлениями ко вторнику заявлений получено больше 90. Между тем лефтисты начинают бить тревогу. Неонацисты собираются открыть охоту на “североафриканцев”. Юрчович тоже слышал нечто подобное.
Обербургомистр Кельна Генриетта Рекер провела встречу с шефом полиции города Вольфгангом Альберсом и представителем федеральной полиции Вольфгангом Вюрмом.
Целью встречи было обсуждение мер по предотвращению повтора омерзительных событий на Домской площади города в ночь на Новый Год.
Госпожа Рекер указала господину Альберсу на необходимость создания “каталога правил” проведения масштабных мероприятий в городе, с тем чтобы нарушения, случившиеся в Новый Год, не превратились в норму.
Обербургомистр сообщила, что отныне необходимо полностью изменить концепцию подхода к подобного рода происшествиям. В первую очередь, в ходе подготовки к надвигающимся карнавалам, следует внедрить “коды поведения для девушек и женщин”, тем, чтобы “подобное не случилось с ними”. Подобный каталог уже составляется и обновляется, и в скором времени будет выложен онлайн, обещает бургомистр.
Среди правил кода поведения – “необходимость держаться подальше от незнакомцев, постоянно оставаться внутри своей группы , и немедленно просить помощи у прохожих и полиции в случае нападения”.
Рекер подчеркнула: “Совершенно неверно…связывать эту группу североафриканского происхождения с беженцами”.
Рекер также напомнила о том, что аборигенное население должно помнить о своем долге перед беженцами: “Мы обязаны лучше объяснить карнавал представителям других культур, чтобы среди них не возникло конфузиии относительно радостного поведения в Кельне, которое не имеет никакого отношения к распущенности, тем более, распущенности сексуальной”.
Сообщения о масштабных беспорядках в Кельне в ночь на Новый Год были обнародованы 4 января – и только после публикации в New York Times. До этого немецкий мэйнстрим хранил толерантное молчание.
Центральный Вокзал Кельна находится тени кафедрального собора и в нескольких минутах ходьбы от пабов и баров, где праздничные толпы отмечали Новый Год. Именно здесь произошла серия атак против женщин. Ничего не подобного Германия не знала, и то что происходило в районе вокзала, больше напоминало площадь Тахрир в Каире во времена “революции”. Группы мужчин численностью от 20 до 100 человек атаковали женщин – угрожали, оскорбляли их, лапали, грабили и сексуально унижали.
Начальник полиции Кельна Вольфганг Альберт сообщил, что на настоящий момент жалобы подали 90 женщин. Женщин зажимали в основном для того, чтобы отобрать ценные вещи, кошельки и телефоны. По словам Альберта женщины говорят, что были атакованы лицами “арабской и североафриканской наружности”. Одна женщина пришла на станцию полиции и заявила, что ей порвали юбку, трусы и изнасиловали.
На настоящий момент ни один человек не арестован. В конце месяца в Кельне проведут уличный фестиваль Mardi Grass, который должен привлечь до миллиона посетителей.
Пот данным полиции, в атаках принимали участие , в общей сложности до 1000 человек, и полиция в определенный момент утратила контроль над происходящим. Участники секс-охоты, по свидетельствам очевидцев, находились в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Полиция однозначно утверждает, что речь о группе “мошенников, воров и хулиганов”, сформировавшейся в районе станции, и что эта группа не имеет отношения к последней волне беженцев из зон военных действий. “Источники в министерстве внутренних дел земли Северный Рейн – Вестфалия” сообщили, что речь идет о “группе беженцев, прибывших из Северной Африки два года назад, и чья интеграция в общество, очевидно, не удалась”.
Журнал Bild сообщает о том, что нечто подобное, в менее впечатляющих масштабах, произошло в Гамбурге, на Ганц-Альберт Платц .Сначала женщинам только свистели, кричали “суки, суки” и “фиккен, фиккен”. После этого женщин окружали, грабили, хватали за грудь и за половые органы. Большинство жертв – девушки в возрасте 18-24 лет. Многие в ужасе бежали в пабы, бары и дискотеки, под защиту вышибал. На настоящий момент в полицию поданы шесть заявлений, но Bild пишет, что пострадавших куда больше, они стыдятся подавать жалобы.
Эта статья была опубликована в Frankfurter Allgemeine Zeitung Холгером Штельцнером 2 января.
Доверие. Доверие между гражданами и политиками – то , что было утеряно. Нам необходимо доверие, вера в то, что серия действий, течение повседневной жизни могут продолжаться как обычно. В противном случае, как писал Кафка, жизнь превращается в стояние перед дверью. Никто не решается открыть ее – даже если она может открыться только для него.
“Как вы смотрите в 2016 год – с надеждой или страхом?” – такой традиционный вопрос задал центр изучения общественного мнения Allensbach. Результаты обескураживают. Очень редко за всю историю послевоенной Германии, немцы видели будущее в негативном свете – в момент начала Корейской Войны, во время строительства берлинской стены, накануне развала ГДР, после 9/11 и после финансового кризиса 2008 года. И теперь общественное мнение внезапно негативно . Это драматическое изменение еще более примечательно на фоне того, что экономическая ситуация в Германии для большинства населения – очень хорошая. Занятость – почти полная, цены на топливо – низкие. Вместе с слабым евро это усиливает тренды роста.
Очевидно, что финансируемые государством радио и телевидение рисуют совершенно иную картину общественных настроений – особенно в отношении мигрантского кризиса. Люди все более скептично относятся к политическому руководству. Мантра Ангелы Меркель “Мы можем” не имеет под собой никаких оснований и опоры на общественное доверие. Скорее, немцы не демонстрируют никакого доверия ни к Меркель, ни к ее мантрам. Другое исследование Allensbach демонстрирует, что 4 из 10 немцев полагают, что им больше не дозволено говорить то, что они думают о происходящем в стране, о том, что с ней что-то не в порядке. Пока нет признаков радикализации населения, но некоторые политики исходят из противоположных предположений.
Люди чувствуют, что к их озабоченности и к их тревогам никто не относится серьезно. Так, например, многие мигранты принесли с собой в страну не только отличное от немецкого понимание прав, но и другое отношение к женщинам и сексу. Если политики на самом деле считают, что мигранты обязаны принять наши ценности и законы, то мы не можем смириться с той ситуацией, в которой мигранты отказываются общаться с женщинами, проходить лечение у женщины-доктора. Подобное поведение – это просто ненависть к женщинам, дискриминация по отношению к половине всего человечества. Куда подевались все эти феминистки, боровшиеся против подобного поведения так долго?
“Как черные студенты, мы не можем смириться с этой статуей, которая стоит здесь в качестве символа превосходства белых. Гавно, которым мы бросаемся в Родса представляет позор черного человека. Кидаясь гавном в статую Родса, мы кидаемся нашим позором в превосходство белых”.
